Похожие статьи
Когда исследователи начали изучать вопрос о том, усугубляет ли стресс в раннем возрасте влияние травмы головы, полученной в детстве, на здоровье и поведение человека в более позднем возрасте, произошло нечто удивительное. В исследованиях на животных стресс изменял уровень активации гораздо большего числа генов в мозге, чем удар по голове.
Уже известно, что травмы головы часто встречаются у детей младшего возраста, особенно в результате падений, и могут быть связаны с расстройствами настроения и социальными проблемами в более позднем возрасте. Неблагоприятный детский опыт также очень распространен и может повышать риск заболеваний, психологических проблем и злоупотребления психоактивными веществами в зрелом возрасте.
«Но мы не знаем, как эти два фактора могут взаимодействовать, — рассказывает ведущий автор исследования Кэтрин Ленц (Kathryn Lenz), доцент кафедры психологии Университета штата Огайо. — Мы хотели понять, может ли травматическое повреждение мозга в контексте стрессовых обстоятельств в раннем возрасте модулировать реакцию на травму мозга. А использование животной модели позволяет нам действительно изучить механизмы, с помощью которых эти две вещи могут влиять на развитие мозга в период становления».
По словам Ленца, первая серия экспериментов на крысах позволяет предположить, что возможность того, что стресс в раннем возрасте может привести к последствиям для здоровья в течение всей жизни, возможно, не была полностью оценена.
«Мы обнаружили, что наши манипуляции со стрессом в раннем возрасте привели к появлению гораздо большего числа дифференциально экспрессируемых генов, чем манипуляции с повреждением мозга. Стресс — это действительно мощный фактор, и мы не должны преуменьшать влияние стресса в раннем возрасте на развивающийся мозг. Я думаю, что обычно об этом забывают, но это невероятно важная тема в области общественного здравоохранения», — поясняет ученый.
Исследователи ежедневно в течение 14 дней временно отделяли новорожденных крысят от их матерей, чтобы вызвать у них стресс, имитирующий последствия неблагоприятного детского опыта, который включает в себя множество потенциально травмирующих событий.
На 15-й день, когда крысята по развитию были эквивалентны малышам, животным, подвергнутым и не подвергнутым стрессу, под наркозом наносили либо сотрясение мозга, либо вообще не наносили травму головы. Эти три состояния — только стресс, только травма головы и стресс в сочетании с травмой головы — сравнивались с интактными, не подвергавшимися стрессу крысами.
Первый автор работы Микаэла Брич (Mikaela Brich), аспирантка лаборатории Ленца, исследовала изменения экспрессии генов в гиппокампе мозга животных в позднем подростковом возрасте с помощью однонуклеотидного секвенирования РНК.
В результате изучения стресса в отдельности и стресса в сочетании с травматическим повреждением мозга (ТПМ) были получены поразительные результаты. Оба состояния активируют пути в возбуждающих и тормозных нейронах, связанные с пластичностью, т.е. способностью мозга адаптироваться к самым разным изменениям — в основном к повышению гибкости, но иногда и тогда, когда эти изменения неадаптивны и приводят к негативным последствиям.
Оба состояния также влияли на передачу сигналов, связанных с окситоцином — гормоном, ассоциирующимся с материнским поведением и социальной связью. Стресс сам по себе и в сочетании с ЧМТ активизировал этот путь выработки окситоцина, а повреждение мозга подавляло его.
«И стресс, и ЧМТ ассоциируются с аномальным социальным поведением, но мы обнаружили столь различное влияние на окситоциновую сигнализацию», — отмечают специалисты.
Это свидетельствует о том, что воздействие стресса может модулировать то, как ЧМТ изменяет мозг, в то время как комбинированное лечение само по себе отличалось от ЧМТ. Окситоцин участвует в реакции на стресс и восстановлении. Это может означать, что он может стать интересным модулятором для нас в будущем.
В поведенческих тестах на взрослых крысах только те животные, которые испытали стресс в раннем возрасте, были склонны чаще выходить на открытое пространство, где грызуны обычно чувствуют себя уязвимыми перед хищниками.
О светлом будущем заботятся политики, о светлом прошлом – историки, о светлом настоящем – журналисты.
